Полстакана романтики, пару кубиков чувства юмора, дольку авантюризма... Блин, ну кто столько цинизма опять накрошил?!
Чем дольше призрак в мире живых, тем он сильней. Возможность двигать вещи возникает после 50 лет "жизни", постоянная видимость - после сотни лет. Мне было 165, не считая тех лет, что прожила человеком. Для нас, призраков, смерть - рождение. Кто-то празднует, кто-то нет. Некоторые придерживаются человеческого дня рождения. А я... У меня все ненормально. Мало того, что я привязана к месту учебы, так и день смерти выпал на день рождения. Сходила за тортиком, называется.
Я не хотела оставаться. Там, за чертой, меня ждал отец. Но меня не пустили. Какая-то сила решила, что мне еще рано уходить. Я смирилась - подождать еще с 30 лет было не страшно. Первое время я просто носилась по територии университе, благо увидеть меня мог только действительно сильный спирит, а такого не было.
Достигнув 50летия, я начала нервничать. Время шло, а я все не могла уйти. Я уже выяснила, что, кроме университета и комнаты общежития, бывать мне можно только в нескольких местах. Что самое интересное, родной дом к ним не относился. Тогдашний ректор, с которым я сдружилась, был спиритом, но помочь мне не смог. Ни отправить дальше, ни расширить возможности. Единственное, что он смог для меня сделать - позволить жить в моей комнате.
Мы часто с ним обсуждали, как так получилось, что я оказалась в университете после смерти. Сказать, что я его любила, нельзя - за четыре года обучения меня чуть ли не тошнило от него. Общежитие я тоже не любила - нет возможности действительно отдохнуть. И вот же...
Ректор сменился, и какое-то время собеседника у меня не было. Соседки меня побаивались (хотя я им ничего не делала), на парах я появлялась по настроению и не на всех. Многие преподаватели оказались спиритами, и не всем нравилось мое присутствие. Но однажды меня вызвал ректор...
- Тебя ведь Ника зовут? - напротив меня сидел мужчина лет сорока пяти. Дождавшись кивка, он продолжил. - Меня зовут Сергей Витальевич. Но ты можешь называть просто по имени, учитывая старшинство.
Я снова кивнула, пытаясь понять, что ему надо и кто меня "сдал".
- Про тебя мне рассказал мой предшественник. Интересовался, как ты, и очень удивился, узнав, что мы не общаемся.
Я улыбнулась. Конечно, Алексей Борисович удивился. Я у него чуть ли не днями пропадала, комментируя собрания.
- Надеюсь, он хорошо себя чувствует. К сожалению, не могу его навестить.
Сергей... Просто Сергей кивнул:
- Да, Алексей Борисович в порядке. Собирается навестить университет и выразил надежду увидеться, - это все хорошо, но ты же не посредником решил подработать? Видимо, мой немой вопрос был ясен, ибо ректор продолжил говорить. - Но речь сейчас не об этом. Ты ничего не чувствовала последнюю неделю?
Я удивилась:
- Нет. А должна была?
Мужчина нахмурился:
- Мы поставили на территорию университета барьер от призраков.
Какая прелесть. Решили от меня избавиться, но не получилось?
- Барьер не действует на призраков, которые живут в огражденном месте, - да, это малоизвестный факт. И как приятно им огорошить собеседника!
- Мы этого не знали... Не подумай, что ты нам мешаешь, но Алексей Борисович говорил о твоем желании... уйти. С чего бы такое желание? Другим призракам нравиться жить с людьми.
- Существовать. С людьми мы не живем, а существуем. И меня это не устраивает, - ответ был грубый, но честный.
Сергей смутился:
- Прости за бестактность, но чем тебя не устраивает нынешняя ситуация? Ты можешь побывать, где только возможно, увидеть мир...
- Если бы все было так просто, я бы не болталась по территории университета, надоевшего мне еще при жизни. У меня, как у любого нормального призрака есть ограничения. И мое "где только возможно" весьма мало. Кроме того, в этом мире не осталось ни одного родного человека, за чертой же меня ждут.
- Извини, - ректор подошел к окну.
- Ничего. Вы снимете барьер?
- Он тебе мешает?
Я пожала плечами:
- Нет. Если вам так спокойней, оставляйте, - и гостей лишних не будет. - Я могу идти?
- Да.
Уже подходя к двери (надо же соблюдать приличия), я услышала вопрос:
- Как с тобой связаться?
- Просто позовите, - сразу за дверью я исчезла.
С ним мы тоже сдружились. И с его приемником. Мне разрешили посещать занятия с условием, что не буду подсказывать студентам. На пост ректора ставили только спиритов, что значительно упрощало ситуацию.Но я начинала злиться - меня тяготил этот мир. Я хотела уйти.
Я не хотела оставаться. Там, за чертой, меня ждал отец. Но меня не пустили. Какая-то сила решила, что мне еще рано уходить. Я смирилась - подождать еще с 30 лет было не страшно. Первое время я просто носилась по територии университе, благо увидеть меня мог только действительно сильный спирит, а такого не было.
Достигнув 50летия, я начала нервничать. Время шло, а я все не могла уйти. Я уже выяснила, что, кроме университета и комнаты общежития, бывать мне можно только в нескольких местах. Что самое интересное, родной дом к ним не относился. Тогдашний ректор, с которым я сдружилась, был спиритом, но помочь мне не смог. Ни отправить дальше, ни расширить возможности. Единственное, что он смог для меня сделать - позволить жить в моей комнате.
Мы часто с ним обсуждали, как так получилось, что я оказалась в университете после смерти. Сказать, что я его любила, нельзя - за четыре года обучения меня чуть ли не тошнило от него. Общежитие я тоже не любила - нет возможности действительно отдохнуть. И вот же...
Ректор сменился, и какое-то время собеседника у меня не было. Соседки меня побаивались (хотя я им ничего не делала), на парах я появлялась по настроению и не на всех. Многие преподаватели оказались спиритами, и не всем нравилось мое присутствие. Но однажды меня вызвал ректор...
- Тебя ведь Ника зовут? - напротив меня сидел мужчина лет сорока пяти. Дождавшись кивка, он продолжил. - Меня зовут Сергей Витальевич. Но ты можешь называть просто по имени, учитывая старшинство.
Я снова кивнула, пытаясь понять, что ему надо и кто меня "сдал".
- Про тебя мне рассказал мой предшественник. Интересовался, как ты, и очень удивился, узнав, что мы не общаемся.
Я улыбнулась. Конечно, Алексей Борисович удивился. Я у него чуть ли не днями пропадала, комментируя собрания.
- Надеюсь, он хорошо себя чувствует. К сожалению, не могу его навестить.
Сергей... Просто Сергей кивнул:
- Да, Алексей Борисович в порядке. Собирается навестить университет и выразил надежду увидеться, - это все хорошо, но ты же не посредником решил подработать? Видимо, мой немой вопрос был ясен, ибо ректор продолжил говорить. - Но речь сейчас не об этом. Ты ничего не чувствовала последнюю неделю?
Я удивилась:
- Нет. А должна была?
Мужчина нахмурился:
- Мы поставили на территорию университета барьер от призраков.
Какая прелесть. Решили от меня избавиться, но не получилось?
- Барьер не действует на призраков, которые живут в огражденном месте, - да, это малоизвестный факт. И как приятно им огорошить собеседника!
- Мы этого не знали... Не подумай, что ты нам мешаешь, но Алексей Борисович говорил о твоем желании... уйти. С чего бы такое желание? Другим призракам нравиться жить с людьми.
- Существовать. С людьми мы не живем, а существуем. И меня это не устраивает, - ответ был грубый, но честный.
Сергей смутился:
- Прости за бестактность, но чем тебя не устраивает нынешняя ситуация? Ты можешь побывать, где только возможно, увидеть мир...
- Если бы все было так просто, я бы не болталась по территории университета, надоевшего мне еще при жизни. У меня, как у любого нормального призрака есть ограничения. И мое "где только возможно" весьма мало. Кроме того, в этом мире не осталось ни одного родного человека, за чертой же меня ждут.
- Извини, - ректор подошел к окну.
- Ничего. Вы снимете барьер?
- Он тебе мешает?
Я пожала плечами:
- Нет. Если вам так спокойней, оставляйте, - и гостей лишних не будет. - Я могу идти?
- Да.
Уже подходя к двери (надо же соблюдать приличия), я услышала вопрос:
- Как с тобой связаться?
- Просто позовите, - сразу за дверью я исчезла.
С ним мы тоже сдружились. И с его приемником. Мне разрешили посещать занятия с условием, что не буду подсказывать студентам. На пост ректора ставили только спиритов, что значительно упрощало ситуацию.Но я начинала злиться - меня тяготил этот мир. Я хотела уйти.