"Пересказки". Сказки с картинками.

[Haru T.]

"Муза"

Пальцы перебирали струны келюта, Михель расслабленно возлежал на диванных подушках, но внутри собиралась буря. Он каждый день поднимался с надеждой написать песню, которая зацепит привередливую аудиторию. Но молодому поэту никак не удавалось стать лучшим, приманить музу, способную перепеть сладкоречивых зазнаек, давным-давно затесавшихся в великие исполнители. Да и не осталось уже свободных муз, способных красиво сплетать слова. В голову Михеля лезла откровенная ерунда, он принялся раздражённо вертеться, сбрасывая подушки, нервно рвал струны, извлекая всё более фальшивые звуки. Наконец, незадачливый творец отшвырнул ни в чём не повинный келют, соскочил с дивана и затопал ногами:

– Да пошло оно всё..!

Но не успел Михель со вкусом придаться отчаянью, как горло обожгло гарью, и он неудержимо раскашлялся. Дым повалил сразу отовсюду, одуревший поэт принялся топтаться на месте, высматривая пожар. Затем с полузадушенным писком бросился к окну и распахнул створки. Порыв свежего ветра позволил вздохнуть и слегка рассеял дым. Впрочем, в голове особенно не прояснилось – сквозь редкие клубы Михель разглядел высоченного типа столь жуткого вида, что хотелось немедленно с воплем вылететь из комнаты. Этот простой план оказался неосуществим, пришелец перегораживал входную дверь, и, поискав какое-нибудь оружие, поэт вцепился в келют:

– Не подходи!

– Что это там у тебя? – чуть помолчав, буркнул незваный гость.

Красные угли глаз без интереса разглядывали Михеля, было видно, что он тоже не особенно рад знакомству.

– Ке...кхе-кхе...келют, – прокашлял поэт. – Я, между прочим, пытался творить, пока ты сюда не ввалился! – мрачная неподвижность пришельца неожиданно добавила ему смелости.

– Творить? – в глазах мелькнула насмешка. – Ты?

– Представь себе, – а вот теперь Михель обиделся.

– Не проси невозможного, – продолжал издеваться гость. – Ты целыми днями валяешься в комнате с шёлковыми обоями, вздыхаешь и отковыриваешь глазурь с печенья, – он кивнул на придвинутый к дивану чайный столик. – Что при этом можно сотворить?

– Как-то раз у меня почти получилось! – задохнулся от подобного нахальства поэт. – Кто ты вообще такой, чтобы рассуждать о стихах?!

– Я тот, кого все ненавидят и считают последним, – вздохнул пришелец, с нажимом выговаривая слова. – Кого не пускают дальше передней. Кто часто бывает неправ, но чья правда всегда отличается от других правд. Кто перешёл дорогу многим – злобным и убогим. Для кого мир никогда не станет цветным, да и чёрт с ним! Кому надо, чтобы хоть кто-то его не считал уродом, и – немного свободы. Совсем немного свободы...

Странный ритм захватил Михеля, начавшего неосознанно перебирать струны. Он вдруг ощутил знакомую дрожь, охватывавшую каждый раз при звуках хорошей песни.

– Это... это нужно срочно записать, – заторопился поэт, когда гость замолчал. – Записать и спеть!

– Считаешь, в этом что-то есть? – внезапно оживился пришелец.

– Так, давай ещё раз...

Через несколько минут Михель уже самозабвенно терзал келют, подпевая нежданно обретённой музе. А позабывший о цели визита гость сыпал новыми строками, притоптывая на ковре. Обоим нестерпимо хотелось простого чуда, случавшегося всякий раз, когда песня становится своей для многих людей.

(Автор – Ирина Лопатина)

@темы: Найдено в сети, Понравилось